Бессмертники — цветы вечности - Роберт Паль

— Через две недели? — разочарованно переспросил Иван. — Это сколько же времени у меня пропадет зря!

— Не пропадет, Ваня, — успокоил его Эразм. — У меня тут столько дел — десятерых будет мало. А на твою помощь я рассчитываю. Надеюсь, не откажешься поработать на столицу?

— Что ты имеешь в виду?

О своих делах брат говорил сдержанно, хотя и не без гордости. За Невской заставой, на Путиловском заводе, на Васильевском острове он вел занятия с местными боевиками, помогал создать надежные дружины. В столице империи, под носом Департамента полиции, создавалась Центральная инструкторская школа. Такие же школы для подготовки командного состава рабочих дружин предстояло создать в каждом районе города. И все это — вместе с партийными комитетами, под их непосредственным контролем.

— Нашу структуру, смотрю, внедряешь? — удовлетворенно кивнул Иван.

— Нашу, уральскую, нами с тобой выстраданную и испытанную, — обнял его Эразм. — Очень уж она питерцам по душе пришлась. Думаю, и на конференции найдутся наши сторонники. Даже уверен в том!

С этого дня началась его работа в столице. Вместе с Ольгой они развозили «уральские гостинцы», литературу, выполняли роль связных. А по вечерам он помогал брату налаживать учебу в только что созданных дружинах. Незаметно пролетели три недели.

— Что же с конференцией, Эра? — напомнил он брату. — Когда же она состоится? И где?

Эразм загадочно улыбнулся.

— А вот завтра в столовой политехнического института получим явки, и тогда все станет ясно.

— А пока, выходит, тайна?

— За семью печатями!

— Даже для тебя?

— Даже для меня, Ваня…

Всероссийская конференция военных и боевых организаций открылась через несколько дней в финском городе Таммерфорсе. Местные рабочие социал-демократы встретили русских революционеров по-братски, оградив их от всяких забот о еде и ночлеге. Для каждого делегата нашлось местечко в уютных рабочих квартирах, а для заседаний им предоставили большой зал Народного дома, причем не делали из этого большого секрета.

Ивана, привыкшего к постоянной бдительности и конспирации, это насторожило.

— Послушай, Эрик, — шепнул он брату, — а эти милые финны не подведут нас под монастырь?

— Привыкай, брат, — покровительственно усмехнулся тот. — Финляндия, это тебе не Россия. Кроме того, финны хорошо знают, что если мы сбросим своего царя, то их родина станет, наконец, свободной. Разве не так?

Иван промолчал, но когда приветствовать русских революционеров явился самодеятельный хор и когда этот хор на финском языке запел «Интернационал», ему даже сделалось страшно.

— Хоть бы окна закрыли, — дернул он Эразма за рукав. — Сейчас сюда нагрянет полиция, а у нас даже оружия нет…

Эразм не ответил, он пел, а вечером от души смеялся над его наивными страхами. И тогда Иван узнал, что русской полиции в Финляндии нет, а финская, по уже известным причинам, русских революционеров не трогает. Больше того, когда ей стало известно о засланных в Таммерфорс петербургских шпиках, то все они были немедленно взяты под стражу, и отпустят их только тогда, когда конференция завершит свою работу и все делегаты разъедутся по своим местам.

— Невероятно! — не переставал удивляться Иван. — Как же они выкрутятся потом перед Департаментом полиции?

— Опыт на этот счет у них есть. Скажут, что приняли шпиков за… революционеров. Так бывало уже не раз.

Конференция между тем продолжала свою работу. Для участия в ней прибыли представители одиннадцати военных и восьми боевых организаций — Петербургской, Московской, Кронштадтской, Нижегородской, Литовской, Рижской, Казанской, Севастопольской, Воронежской, Уральской, Финляндской и некоторых других.

Восприняв конференцию как «большой скандал», меньшевистский ЦК запретил своим организациям участвовать в ее работе, поэтому состав был чисто большевистским. Но разногласий и различных заскоков было немало и среди большевистских делегатов. Так, один из докладчиков договорился даже до того, что вместо, главных партийных органов, руководящих всем движением в целом, предложил создать некий самостоятельный «Главный Боевой Совет». Взяв все дело вооруженного восстания в свои руки, этот Совет давал бы указания как местным партийным органам, так и Центральному Комитету, то есть стоял бы над партией. Товарищи поопытнее горячо раскритиковали эти фантазии, убедительно доказав, что боевая работа — лишь одна из сторон деятельности партии, что отрывать ее от партийного влияния и руководства, а тем более противопоставлять ее общепартийной работе, — совершенно недопустимо.

Что касается меньшевистского ЦК, то о нем было сказано немало весьма нелестных слов.

В один из перерывов между заседаниями стоявший у окна Иван услышал за спиной знакомый голос. Обернулся — Володька Алексеев! Разодетый, сияющий, с пухлым портфелем в руках.

— Ну, забрались, скажу я вам! — тяжело отдувался он. — Еле отыскал. — И по-свойски широко улыбнулся: — Ну, как вы тут? Начали уже?

Подошел Эразм, крепко стиснул руку.

— Ну вот, а мы с братом уже волноваться начали: где он да как он? А он — вот он, собственной персоной и с грузом. С грузом ведь, земляк?

Поскольку из соображений конспирации делегаты выступали под вымышленными именами, подлинные имена не назывались даже в личных беседах. Догадливый Алексеев тут же учел это.

— Груз со мной, товарищ Петр. Доставил как было велено. Кому прикажете сдать?

Эразм не сдержался, крепко обнял парня.

— Считай, что уже сдал. И готовься в новую дорогу.

Вечером, на квартире, они долго говорили о своих делах. Новости, привезенные Алексеевым, не радовали. В Уфе идут повальные обыски и аресты. Многие боевики в тюрьме. Симская организация разгромлена. Некоторые заводские дружины, потеряв связь с партийными комитетами, становятся неуправляемыми.

— И все это из-за того, — заметил Эразм, — что нет на Урале единого партийного центра. Уральский областной комитет до сих пор не восстановлен, отсюда такая разрозненность и в наших рядах.

— Это дело нужно срочно поправлять, — поддержал его Иван.

— Каким образом?

— Пока нет единого партийного центра, нужно создать такой центр по боевой работе. Это первое. Второе: взяв все уральские боевые дела в свои руки, наведя порядок в своих рядах, мы сможем помочь укрепиться ослабленным репрессиями партийным комитетам. И третье: начать эту работу предлагаю с созыва всеуральской конференции боевых организаций по типу этой, Таммерфорской. Мы, Эра, просто обязаны это сделать, понимаешь?

Эразм надолго задумался. Иван видел, что брата мучают какие-то сомнения, но не торопил: пусть все хорошенько обдумает, взвесит, в случае чего можно и поспорить.

Но волновало Эразма совсем другое.

— Это потребует больших денег, Ваня. Где их возьмем?

— Деньги пока есть, — успокоил брата Иван.

— Сколько?

— Тысяч тридцать. Может даже больше.

Эразм опять помолчал.

— А знаешь, — заговорил он снова, — деньги эти нам придется отдать. Как они ни нужны нам на Урале, здесь они партии нужнее. Вот конференцию проводим, для закупки оружия за границей создаем две военно-технические группы, в Киеве и Львове открываем две инструкторские школы бомбистов, товарищи из военных организаций просят помочь с выпуском литературы для работы в армии… А подготовка нового съезда партии?.. Владимир Ильич очень надеется на помощь уральцев…

Теперь пришла очередь задуматься ему.

— Не тужи, Иван, — поддержал его неунывающий Алексеев, — двадцать пять тысяч мы так и быть выделим центру. А оставшихся до новой экспроприации нам хватит.

— Эксы, эксы… — вздохнул Иван. — Боюсь, на эти эксы мы все свои силы положим, а кто и когда будет делать главную работу? И как в чрезвычайных условиях, которые мы сами же создаем этими эксами, заниматься военным обучением рабочих, готовиться к массовому вооруженному выступлению? И не кажется ли вам, друзья, что при очень хороших планах практическая наша работа в последнее время приобретает какой-то однобокий характер?

Он высказал наболевшее. Ни Эразм, ни Владимир спорить с ним не стали. С тем и отправились на ужин, заботливо приготовленный для русских гостей хлебосольными хозяевами дома.

Утром Алексеев по заданию Эразма уехал в Петербург. Оттуда он отправится в Киев, где передаст местным товарищам свой «уральский гостинец», договорится о связях и попробует закупить ящик-другой оружия.

Проводив друга, Иван поспешил в Народный дом, где уже началось очередное заседание…

В горячих спорах, в живом товарищеском общении пролетела целая неделя, и вот конференция подошла к концу. Иван стал собираться домой.

— Ничего не выйдет, Ваня, — остановил его Эразм. — Наши выступления на конференции так заинтересовали представителей боевых организаций, что принято решение на специальном совещании обсудить опыт уральцев. Готовься к большому разговору.